Преподавание Закона Божия в средних учебных заведениях Казани во второй половине XIX в.

А.В. Ермошин

В последнее время проявляется значительный интерес к традициям духовного образования, активно и всесторонне изучается история различных духовных учебных заведений. И вместе с тем, на наш взгляд, не уделяется достаточного внимания проблеме преподавания веро- и нравоучительных дисциплин в светских учебных заведениях. А ведь уроки Закона Божия являлись обязательной частью учебных программ и светских средних учебных заведений дореволюционной России. Не были исключением и казанские гимназии, училища, институты (являвшиеся средними учебными заведениями). В настоящем докладе мы хотели бы особо остановиться на рассмотрении второй половины XIX в. как времени, когда, с одной стороны, уже сложилась довольно широкая сеть средних учебных заведений в нашем городе и окончательно выкристаллизовалась общая схема преподавания в них Закона Божия, а с другой стороны, эта схема еще не претерпела глубоких изменений, которые произойдут с ней в начале ХХ в. (после изменения законодательства о культах в 1905 г., а особенно – после событий 1917 г.).

Основным типом средних учебных заведений Министерства народного просвещения в указанный период были гимназии. В них в соответствии с Уставом 1864 г. полагался семигодичный курс обучения. Среди предметов, составляющих учебный курс классических и реальных гимназий, Закон Божий занимает первое место¹. Не только Устав, но и любая учебная программа ставит на первое место среди преподаваемых предметов Закон Божий. Это была учебная дисциплина, имевшая не только образовательные, но и, в первую очередь, воспитательные цели. По этому поводу так высказался один из казанских педагогов той эпохи: «Глубочайшим основанием всякого образования в каждом благоустроенном государстве, а тем более в нашем исконно Православном Русском, считается знание и понимание истин религии. И гимназия наша на первом плане своей программы поставляет изучение важнейшего из предметов – Закона Божия. В основе его постановки в программе гимназии лежит, очевидно, та несомненная истина, что догматы и постановления религии могут служить предметом изучения для всех возрастов человеческих, поучая отрока, вразумляя и сохраняя юношу, составляя глубину знания для зрелых лет. Поэтому в то время, как другие предметы гимназической программы, приноровляясь к возрастам, ограничиваются только известными классами, преподавание Закона Божия идет не останавливаясь чрез все классы гимназии. Видоизменяется только, сообразно возрастам, более или менее глубокая и обширная постановка дела разъяснения религиозных истин»².

Собственно, под «Законом Божиим» подразумевается преподавание основ именно Православия, хотя, в соответствии с Уставом 1864 г., «обучение иноверцев закону Божию производится, по возможности, в каждой гимназии и прогимназии с особого разрешения министра народного просвещения, на счет государственного казначейства или специальных средств заведения»³. Этот порядок подтверждает и Устав 1871 г.⁴ Так, например, во 2-й Казанской мужской гимназии ученикам католического и лютеранского вероисповедания преподавался закон Божий местным ксендзом и пастором, для чего назначались особые часы в неделю⁵.

К гимназистам православного вероисповедания предъявлялись и особые требования, которые в соответствии с «Правилами для учеников гимназий» сводятся к следующему: «1) Относительно религиозных обязанностей (для учеников Православной веры). §1. Ученики обязаны в воскресные и праздничные дни, а также и вечером накануне этих дней посещать общественное богослужение. §2. В храме <…> вести себя с подобающим святыне благоговением <…> §3. <…> ежегодно в Страстную седмицу бывать у исповеди и Св. Причастия <…>»⁶. И все же уроки Закона Божия представляются главнейшим средством религиозно-нравственного воспитания учащихся. Кто же занимался преподаванием данного предмета?

В соответствии все с тем же Уставом 1864 г. предметы в гимназиях и прогимназиях распределялись между штатными преподавателями, находившимися на государственной службе, и лицами, обучавшими по найму. Законоучители относились к первой категории. Они выбирались начальниками учебных заведений и после предварительного одобрения кандидатуры местным епархиальным начальством утверждались в своей должности попечителем учебного округа⁷. Часто священники-законоучители были и настоятелями домовых храмов, каковые имелись при большинстве средних учебных заведений. Нельзя не отметить, что некоторые законоучители умело пользовались этим обстоятельством в педагогических целях. К примеру, в Казанском Учительском институте «практическим способом любовь к богослужению воспитывалась в учениках чрез участие в чтении и пении. Для сего законоучитель назначал воспитанникам известные молитвы для чтения при богослужении <…> Чтение это производилось по очереди»⁸. В том же институте по воскресным и праздничным дням перед Литургией законоучитель объяснял положенные на тот день евангельские чтения⁹.

Так как Закон Божий относился к главным предметам преподавания, демонстрация определенных знаний по нему требовалась от желающих поступить в то или иное среднее учебное заведение. Так, в соответствии с Уставом 1864 г. «в первый класс гимназии и прогимназии принимаются дети, умеющие читать и писать по-русски, знающие главные молитвы и из арифметики сложение, вычитание и таблицу умножения»¹⁰. Позднее круг требований расширяется. Правилами 1891 г. определяется, что «для поступления в I класс требуются: а) знание молитв и важнейших событий из истории Ветхого и Нового Завета согласно указанию учебных планов, утвержденных министром народного просвещения 20 июля 1890 года»¹¹.

Более конкретные требования можно найти в программах для поступления в те или иные учебные заведения. Например, поступающим в первый класс Казанской Мариинской женской гимназии требовалось знание с переводом на русский язык главнейших молитв: молитвы Господней; «Царю Небесный», «Богородице Дево», молитвы к Ангелу хранителю, «Спаси, Господи, люди Твоя», «Достойно есть», молитв утренних («К Тебе, Владыко Человеколюбче, от сна востав, прибегаю» и «От сна востав, благодарю Тя, Святая Троице»), молитв на сон грядущим («Господи Боже наш, еже согреших во дни сем» и «Благаго Царя Благая Мати», «Взбранной Воеводе», «Да воскреснет Бог»), молитв перед учением и после учения, перед обедом и после обеда, «Верую, Господи, и исповедую», а также Символа веры в связи кратким рассказом о двунадесятых праздниках и 10 заповедей¹².

А от желающих поступить в первый класс Казанского реального училища требовалось «знание наизусть следующих молитв: 1) Царю Небесный; 2) Отче наш; 3) Святый Боже; 4) Пресвятая Троице; 5) Спаси, Господи, люди Твоя; 6) Верую, Господи, и исповедую (перед Причащением); 7) перед учением и после учения; 8) утренняя: От сна востав; 9) перед обедом и после обеда; 10) Богородице Дево, радуйся; 11) Символ веры и 12) десять заповедей»¹³. Это требования 1886 года. Через 2 года знание этих «первоначальных» молитв будет требоваться уже от поступающих в приготовительный класс того же училища, а от желающих поступить в 1 класс помимо «главнейших» молитв будут требовать еще и знание «важнейших событий из Священной истории Ветхого и Нового Завета»¹⁴. Еще через 10 лет, т. е. в 1898 году, поступающим в приготовительный класс необходимо будет знать наизусть те же молитвы, что указаны выше (для первого класса в 1886 г.), а поступающим сразу в первый класс – «те же молитвы, что и для приготовительного класса, но с объяснением их <…>, а также важнейшие события из истории Ветхого и Нового Завета». Любопытная деталь: почему-то поступающие в приготовительный класс не обязаны понимать смысл молитв, а только уметь прочитать их наизусть…

Аналогичные требования предъявлялись и другими средними учебными заведениями Казани.

Здесь налицо фактическое отсутствие опоры на ранее изученный материал, ведь в средние учебные заведения поступали лица, уже получившие начальное образование (в церковно-приходской школе, начальном уездном училище, на дому и т.д. И основным компонентом этой начальной ступени образования также был Закон Божий. Так неужели все, что должны были за это время усвоить дети, сводилось к знанию наизусть десятка общеупотребительных молитв?.. Содержание учебных пособий по Закону Божию для начальной школы убеждает нас совершенно в обратном. И здесь, на наш взгляд, кроется одна из коренных проблем как преподавания Закона Божия, так и всей нашей отечественной школы дореволюционного периода: отсутствие четкой преемственности между ступенями образования. Такая непоследовательность наблюдается и в построении учебных курсов, составлявших в совокупности Закон Божий. Но прежде необходимо выяснить, сколько часов отводилось на изучение Закона Божия в каждом из классов среднего учебного заведения.

Устав 1864 г. предполагал по два урока Закона Божия в каждом из семи классов гимназии¹⁵. По сравнению с предшествующим периодом это заметное увеличение доли данного предмета в общей учебной нагрузке. В этой связи в пояснительной записке «По поводу нового Устава» (1864 г.) отмечается следующее: «Число уроков Закона Божия, как наиболее важного предмета во всяком учебном заведении и имеющего огромное значение не только в образовательном, но и в воспитательном отношении, значительно увеличено в гимназиях всех 3-х разрядов. По Уставу 1828 года полагалось для Закона Божия по два урока в неделю в четырех низших классах и по одному в 3-х высших, всего 11 уроков; Предписанием 1852 года прибавлен один урок в VII классе во всех гимназиях, кроме тех, в которых преподается греческий язык. Нынешним Уставом для всех без изъятия гимназий и прогимназий назначено по два урока Закона Божия в каждом классе <…>»¹⁶.

По-видимому, составители нового Устава нашли такое количество часов оптимальным, о чем дается в той же записке следующее пояснение: «Неоднократно выражаемо было мнение, что преподавание Закона Божия полезно было бы еще более усилить в гимназиях и с этою целью следовало бы, начиная с IV класса, назначить по 3 урока в неделю, а в высшем классе заниматься кроме повторения прежних уроков, чтением и толкованием святых отцов Восточной Церкви. Без сомнения, требование это основано на желании усилить религиозно-нравственный элемент в гимназическом воспитании. Но нравственно-религиозное направление юношества, – эта коренная и необходимая основа всякого истинного образования, – не может быть ни возбуждено, ни усилено одним увеличением числа уроков Закона Божия. В этом отношении школа может действовать благотворно только тем влиянием, какое производит на учащихся господствующий в ней дух, который один в состоянии оплодотворить преподавание. Религиозному обучению необходимо дать более интенсивную, чем экстенсивную силу. Если законоучитель сам будет проникнут духом христианской любви, если он сумеет приобрести нравственный авторитет в школе, если притом вся коллегия учителей будет глубоко проникнута религиозным чувством, то и при небольшом числе уроков Закона Божия в учениках разовьется истинное христианское благочестие. В противном случае, при отсутствии этих условий, большое число уроков Закона Божия нисколько не поможет делу и даже иногда может произвести более вреда, чем пользы. В высших классах гимназии преподаются Священная и церковная история: тут угрожает опасность, что слишком ревностный, но неопытный законоучитель, желая употребить с пользою предоставленные ему уроки, даст своему преподаванию критический характер, от чего могут произойти весьма опасные последствия, как это нередко случается в Германии. Толкование творений св. отцов Церкви в гимназии едва ли возможно, потому что оно требует таких обширных богословских, философских и исторических объяснений, которые не совсем доступны возрасту и развитию гимназистов. Вместо творений св. отцов Церкви, кажется, полезнее было бы обратить внимание на Евангелие и стараться основательно ознакомить с ним учеников, которые до сих пор, к сожалению, иногда выходили из гимназий недостаточно с ним ознакомившись»¹⁷.

Это обширное пояснение как бы дает понять, что ожидать в дальнейшем изменения количества уроков Закона Божия не следует, и созданное Уставом 1864 г. распределение часов будет еще долго оставаться таковым. Но уже в начале следующего десятилетия стал действовать новый «Устав гимназий и прогимназий», Высочайше утвержденный в 1871 году¹⁸. С его введением распределение числа недельных часовых уроков стало таким: 4 урока в приготовительном классе, по 2 в классах с первого по пятый и по 1 в шестом и седьмом классах (в 7 классе назначался 2-годичный курс обучения)¹⁹. Итак, произошло сокращение числа уроков, подтвержденное новым «Распределением учебных предметов по классам и недельных часовых уроков по каждому предмету» и учебными планами 1877 г.²⁰

Что же представлял собой гимназический курс Закона Божия, из каких компонентов он состоял? Для ответа на данный вопрос посмотрим, как распределялись учебные занятия по классам.

В соответствии с более конкретными, нежели Устав предписаниями гимназический курс Закона Божия выглядит следующим образом:

I класс: объяснение молитв «Царю Небесный», «Святый Боже», «Отче наш», «Богородице Дево», св. Ангелу хранителю, Символа веры, утренней и вечерней службы, перед учением и после учения, перед обедом и после обеда, а также Священная история Ветхого Завета, т. е., за исключением  последнего пункта идет объяснение того, что дети уже должны были знать ко времени поступления в гимназию (см. требования к поступающим).

II класс: Священная история Нового Завета.

III класс: Катихизис до IX члена Символа веры; молитва Господня (разбор по 2-й части Катихизиса).

IV класс: Катихизис, начиная с IX члена Символа веры.

V класс: краткое учение о богослужении.

VI класс: история Церкви Вселенской и Отечественной.

VII класс: повторение пройденного в течение всего гимназического курса²¹.

Почти аналогичная схема построения курсов была и в женских гимназиях, и в институтах, и в частных средних учебных заведениях.

Вскоре министерским предписанием 1872 г. «преподавание катихизиса из третьего класса перенесено в четвертый и пятый класс, а изъяснение богослужения перенесено в третий класс: ученики III класса, по возрасту и развитию, недовольно способны к осмысленному усвоению догматических истин»²².

Возможно, с позиции познавательных возможностей учащихся этот перенос и был оправдан, но вот с содержательной точки зрения это кажется весьма спорным: разве возможно осмысление сути православного богослужения (особенно Литургии) без предварительного знакомства и усвоения этих самых догматических истин?.. (Кстати, наиболее распространенный в настоящее время учебник по Закону Божию, составленный в 1966 г. в эмиграции протоиереем Серафимом Слободским, вновь ставит катихизис перед учением о богослужении²³).

Мы не беремся рассуждать здесь о том, как было бы «правильнее» и «лучше» построить программу преподавания, но заметим, что вряд ли может быть методически оправдан трехгодичный разрыв между Новозаветной и церковной историей.

Изучение полного курса Закона Божия в средних учебных заведениях завершалось обязательным экзаменом по данному предмету, который представляется довольно сложным. К необходимости хранить в памяти большой объем информации и держать довольно продолжительный по времени устный ответ прибавим еще такую особенность экзаменационных испытаний в нашей дореволюционной школе, как их открытый характер. Так например, «на окончательных экзаменах по Закону Божию во Второй Казанской гимназии всегда присутствовали епархиальные Преосвященные или их викарии <…> Епархиальное начальство оставалось всегда довольным успехами учеников 2-й гимназии в Законе Божием»²⁴. «Блестящие же успехи учениц Мариинской женской гимназии всецело засвидетельствованы <…> многими <…> высокопоставленными лицами <…> Первыми из этих свидетелей мы должны поставить архиепископов и епископов Казанских, ежегодно экзаменующих в VII классе из Закона Божия Православного исповедания. Так в 188Ѕ учебном году Преосвященный Павел, тогдашний викарий Казанской епархии, а в 188T! Высокопреосвященный Палладий и викарий его, Преосвященный Кирилл, сами вызывая учениц и экзаменуя со всею строгостью, какой требует важность предмета, не нашли возможным поставить менее 5-ти ни одной ученице! Таким образом, в выполнении коренной своей задачи обучения религиозным истинам, гимназия удостоилась высшей похвалы от самих блюстителей этих истин, местных иерархов»²⁵.

Читая такие восторженные похвалы, трудно не задаться вопросом: почему же история убеждает нас в обратном? Почему в произведениях художественной литературы второй половины XIX – начала ХХ века мы нередко встречаем насмешливые упоминания об уроках Закона Божия? У этого есть целый ряд причин: и не всегда удовлетворительные методы преподавания, и указанная выше непоследовательность в построении учебных курсов, и многое другое.

Дореволюционная практика преподавания интересующего нас предмета основывалась на том незыблемом основании, что Закон Божий – первейший и главнейший предмет в школе. Но было ли это на самом деле так?

Один законоучитель начала ХХ века верно подметил, что еще со времен Екатерины Великой учебные предметы были разделены на образовательные и занимательные. Так вот Закон Божий (несмотря на свое первое место в официальных программах и учебных планах) был отнесен к сим последним наряду с уроками танцев, гимнастики и т.п. Да и преподаватели других предметов не очень-то считались с вероучительными истинами. Нередко ученику приходилось слышать на уроках Закона Божия одно, а на уроках естествознания или истории – совсем другое. И далеко не каждый ученик отдавал предпочтение вере… К тому же весь дух наших учебных заведений пореформенного периода был пропитан нигилизмом, надменным отношением к вере. Вот почему вчерашние отличники и отличницы по Закону Божию зачастую становились пропагандистами безбожия, а то и напрямую участвовали в осквернении храмов и святынь, которые их столько лет учили почитать. Да, безусловно, Закон Божий занимал в российской школе почетное место, но оно было скорее золотой клеткой (как и вообще место Православной Церкви в Российской империи). Талантливый законоучитель не всегда имел возможность «раскрыться» в полной мере, а часто мог и поплатиться за свою «реформаторскую» деятельность.

Лишь в начале ХХ века главенствующие лица как в Синоде, так и в Министерстве народного просвещения начинают осознавать всю серьезность сложившегося положения, только тогда усиливается поиск путей выхода из кризиса, разрабатываются новые методики, созываются съезды законоучителей. Но было уже поздно…

Примечания

¹ См.: Устав гимназий и прогимназий 1864. – СПб.: Тип. Рогальского, 1864. – С. 5, 12, 13.

² Смирнов П. Исторический очерк Казанской Мариинской женской гимназии за двадцать пять лет ее существования (1859 – 1884 гг.; С прил. списка учившихся и учащихся) / Сост. П. Смирнов. – Казань, 1884. – С. 115.

³ Устав гимназий и прогимназий 1864. – СПб.: Тип. Рогальского, 1864. – С. 14.

⁴ См.: НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 11098. Л. 6-6об.

⁵ Львов Д. Историческая записка о Казанской второй гимназии с 1876 по 1885 г. / По поручению пед. совета сост. Д. Львов. – Казань: Тип. Имп. ун-та, 1885. – С. 14.

⁶ Правила для учеников гимназий ведомства Министерства народного просвещения (Утвержд. г. министром нар. прос. 4-го мая 1874 года). – Казань: Тип. В. М. Ключникова, 1896. – 1 л.

⁷ Устав гимназий и прогимназий 1864. – СПБ.: Тип. Рогальского, 1864. – С. 9-10.

⁸ НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 16164. Л. 174об.

⁹ См.: НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 12514. Л. 34.

¹⁰ Там же. С. 14.

¹¹ Извлечение из правил об испытаниях учеников гимназий и прогимназий ведомства Министерства народного просвещения (Утвержд. г. министром 12 марта 1891 г.). – Казань: Тип. В. М. Ключникова, 1895. – С. 1.

¹² См.: Казанская Мариинская женская гимназия: Программа по всем предметам для поступления в 1-й класс Казанской Мариинской женской гимназии. – Казань: Лито-тип. И. Н. Харитонова, 1900. – С. 1.

¹³ Казанское реальное училище: Правила и программы для поступления в Казанское реальное училище. – Казань, 1886. – С. 7.

¹⁴ Казанское реальное училище: Правила для поступления в Казанское реальное училище и программы для приготовительного и первого классов. – (Казань, 1888.) – С. 4.

¹⁵ Устав гимназий и прогимназий 1864. – СПб.: Тип. Рогальского, 1864. – С. 32.

¹⁶ Там же. Ч. 2. С. 29-30.

¹⁷ Там же. Ч. 2. С. 30-31.

¹⁸ См.: Львов Д. Историческая записка о Казанской второй гимназии с 1876 по 1885 г. / По поручению пед. совета сост. Д. Львов. – Казань: Тип. Имп. ун-та, 1885. – С. 7.

¹⁹ См.: Гвоздев П. Историческая записка о Второй Казанской гимназии. – Казань: Унив. тип., 1876. – С. 24.

²⁰ См.: Львов Д. Историческая записка о Казанской второй гимназии с 1876 по 1885 г. / По поручению пед. совета сост. Д. Львов. – Казань: Тип. Имп. ун-та, 1885. – С. 7.

²¹ Распределение учебных занятий по классам в Казанских гимназиях. – Казань: Универс. тип., 1871. – С. 2-3.

²² Львов Д. Историческая записка о Казанской второй гимназии с 1876 по 1885 г. / По поручению пед. совета сост. Д. Львов. – Казань: Тип. Имп. ун-та, 1885. – С. 9.

²³ См.: Закон Божий для семьи и школы со многими иллюстрациями / Сост. протоиерей Серафим Слободской. – Н. Новгород: Изд-во Братства во имя св. князя Александра Невского, 2001. – 656 с.: ил. (Или люб. др. изд.)

²⁴ Гвоздев П. Историческая записка о Второй Казанской гимназии. – Казань: Тип. Имп. ун-та, 1876. – С. 184.

²⁵ Смирнов П. Исторический очерк Казанской Мариинской женской гимназии за двадцать пять лет ее существования (1859 – 1884 гг.; С прил. списка учившихся и учащихся) / Сост. П. Смирнов. – Казань, 1884. – С. 130.