Киевское духовенство в церемониале встречи императрицы Екатерины II в 1787 г.

Г.В. Ибнеева

Путешествия императрицы Екатерины II представляют собой пространство легитимации власти. Понятие легитимности власти фиксирует и наличие представлений «о значимости социального порядка». В этом смысле анализ поведенческих стратегий малороссийского духовенства, определившихся в ходе подготовки к приезду императрицы, представляется весьма важным. Ведь социальный порядок легитимен, когда его участники ориентируются на некоторые образцы поведения, которые они считают обязательными, «значимыми для себя»¹. Подготовка духовенства Киева к встрече Екатерины позволяет определить приоритеты церкви во взаимоотношениях с верховной властью.

Материалы архива Киево-Печерской лавры, которые находятся в фонде № 128 Центрального государственного исторического архива Украины [ЦДИАУ], дают возможность увидеть многообразие деятельности монастыря по благоустройству в ожидании приезда высочайшей особы. Во-первых, монастырь принимает участие в строительстве «путевого дворца» в Броварах, в котором императрица во время шествия в Киев должна была обедать². Во-вторых, важным объектом «исправлений» являлась сама Киево-Печерская лавра.

Уже в апреле 1786 г. рапорт иеромонаха Виталия наместнику Лавры устанавливал, какие именно сооружения требовали немедленной реставрации. В частности, он писал о том, что необходимо поправить крайне обветшалое преддверие церкви Рождества Богородицы, «художеством иконописным отделать красками и в 18-ти местах святых написать». Церковь снаружи из­нутри следовало очистить, столбы раскрасить³. Особенного дорогого обновления требовала церковь Благовещения (Дальние пещеры), где следовало позолотить иконостас и на место износившихся поставить новые Царские врата⁴.

Конечно, ремонт церквей должен был обойтись очень дорого. Только для подстилания в церквах и  пещерах Лавры во время шествования Екатерины было куплено на церковные деньги 694 локтя зеленого сукна⁵. Особое внимание обращалось на порядок в пещерах, которые должна была посетить императрица. Наместник иеромонах Каллист особым распоряжением приказал, чтобы в переходах пещер монахи блюли чистоту⁶.

При решении вопросов благоустройства монастыря каждый шаг духовенства регламентировался. Все действия по ремонту церквей согласовывались с киевским митрополитом Самуилом, для которого было важно, чтобы церкви не только были «выкрашены пристойным образом», но и их роспись соответствовала бы общепринятым российским канонам. Так, в своем распоряжении от 25 мая 1786 г. он указывал, чтобы ничего не было написано «противного святым правилам, церковному узаконению и указам»⁷. Самуил особо оговаривал каноничность иконописи и настенного письма: росписи следовало делать с «наиприличнейшей осторожностью, дабы чрез несоблюдение сего, не открылось наших неприличных следствий»⁸.

Таким образом, малороссийское духовенство, чувствуя, что объектом внимания императрицы и ее окружения могут стать и православные культовые сооружения, в своих действиях старалось проявить лояльность: все исправления должны были отвечать российским образцам.

Уже ближе ко времени приезда императрицы, в январе 1787 г., появился ряд распоряжений по Лавре, регламентирующий как должный облик духовных лиц, так и их поведение. Ордер наместника Каллиста от 27 января 1787 г. приказывал монахам, чтобы они ходили «по долгу своему в церковном приличном одеянии и в мантиях распущенных, а отнюдь не запятнанных, и с в пучки несвя­занными волосами»⁹. Еще в декабре 1786 г. из Киевской духовной дикастерии Лавра получила распоряжение о порядке встречи императрицы, которое строго оговаривало правила поведения духовенства в момент ее прибытия в Киев. Следует думать, что это было предписание, присланное сверху, – из Священного Синода.

Одной из задач этой инструкции являлось внушение того, что предписываемая модель поведения духовных лиц в момент прибытия Екатерины должна соответствовать тому чину, к которому они принадлежат. Монашеству приказывалось не бродить и не разъезжать по городу «ни под каким видом»: они должны были безотлучно находиться в своих монастырях. В обязанность Управы благочиния входило наблюдать, чтобы киевские и приезжающие священно- и церковнослужители  «носили пристойную одежду» и «не шатались бы нигде по непристойным местам». Для покупок из мужских монастырей следовало отправлять самых честных и надежных лиц, а из девичьих – белиц или светских людей ¹⁰.

В документе особенное внимание обращалось на должное исполнение своих обязанностей кучерами и форейторами, которые должны были неотлучно находиться на своих местах. В противном случае их ожидало «неминуемое жесточайшее истязание». Строгость требований этого пункта вызывалась объяснялась непредсказуемостью поведения лошадей, которые в момент пушечной пальбы могли повредить людей ¹¹.

Большое беспокойство иерархов церкви вызывала возможная подача челобитных. Поэтому в документе, расписывающем порядок встречи венценосной особы, специальным пунктом предписывалось монашеству и священнослужителям не утруждать императрицу «ни в пути, ни в Киеве и нигде» ни письменными, ни словесными жалобами и прошениями в силу прежних законов¹². В данном распоряжении, по сути, напоминались основные положения уже существующих правил о неподаче челобитных в руки монарха. Так или иначе, это позволило высшим церковным чинам избежать в момент приезда высочайшей особы внутренних конфликтов.

Этот документ духовный собор Киевской Лавры распорядился прочитать в трапезной для всей братии 4 января 1787 г., чтобы монашество приняло его к сведению и не могло после отговариваться его незнанием. Собор дополнительно подчеркнул, чтобы монашествующим и светским работникам было еще раз разъяснено, «чтобы никакого безобразия, <…> особливо пьянства и шума, быть не могло», а была бы только «благопристойность, приличествующая на сей случай»¹³. После ознакомления с данным распоряжением с монашества были взяты подписки о неотлучке из монастырей и о «неподавании» жалоб ¹⁴. Эти правила Киевская духовная дикастерия сделала известными для церквей и монастырей Киевской епархии: по этому поводу рассылались соответствующие указы ¹⁵.

Видимо, распоряжение о том, «чтобы монашествующие обоего пола по городам не шатались, но находились при монастырях», посылалось не только в епархии, через которые проезжала царица, но и представителям местной власти. Известно, что в городе Березное¹⁶ городничий Каменский приказал запереть в кельях монастырскую братию и тем самым выполнил данное предписание так, как он его понял¹⁷.

Отдельный блок вопросов, отраженный в данных документах, непосредственно связан с церемониалом встречи Екатерины киевским духовенством. По получении известия о дне ее приезда все духовные лица: преосвященные архиереи, архимандриты, игумены, протоиереи и другие – утром должны были собраться в Лавре. В день приезда царицы духовенству предписывалось провести Божественную Литургию в соборной Лаврской церкви заблаговременно, не ожидая высочайшего прибытия, разве только не последует иного высочайшего повеления. Путешествие императрицы в Крым было особенно утомительным, поэтому данный пункт, очевидно, был оговорен со светской властью¹⁸. 22 апреля 1787 г., перед отъездом Екатерины из Киева, в Киево-Печерской Лавре, Николаевском монастыре и во всех приходских церквах следовало отслужить молебен о здравии и благополучном путешествии¹⁹.

В рассматриваемых официальных документах, определяющих церемониал встречи Екатерины II, прослеживается стремление придать пышность происходящему. Торжественность встречи подчеркивало последовательное звучание колокольного звона. Согласно «распорядку» встречи, благовест в большой колокол должен был начаться за один час до при­бытия Екатерины и продолжаться до сигнала пушечной пальбы. После этого следовало звонить во все колокола во всех трех частях города. Звон должен был продолжаться до самого вступления императрицы в соборную Печерскую церковь²⁰.

Одному из дьяконов следовало поручить нести крест, который предназначался императрице для целования. Особая величественность встречи выражалась и в использовании во время встречи наиболее богатой церковной утвари, а при отправлении религиозных обрядов – праздничного одеяния духовенства. Например, указывалось, что крест должен быть на серебряном блюде, покрытом богатым «воздушком»²¹. Духовенству же – наместнику Каллисту, игумену Феофилакту, Феофану Типографу, блюстителю пещер Виталию и др.²² – перед приездом царицы предписывалось облачиться в светлые священные одежды для совершения Литургии²³:

Видимо, наместник Каллист был озабочен тем, чтобы царице были представлены надежные духовные лица. Так, в его распоряжении блюстителям пещер от начала января 1787 г. предписывалось в случае высочайшего пожелания их посетить устроить встречу, в которой будет принимать участие «нарочито отборная братия» ²⁴.

Осознание значимости приезда коронованной особы проявилось и в заботе духовенства о соответствии службы принятым правилам. Ордер Каллиста приказывал клиросу Соборной церкви, чтобы «церковное пение  вели <…> по уставу чинно, без вечного притворства и не <…> пристойного восклицания», чтобы «где не надобно не останавливаться, особливо в присутствии Ея императорского Величества». Поэтому в служении поздних литургий по распоряжению наместника должны были принимать участие «искуснейшие» певчие²⁵.

Особо оговаривалось поведение монахов во время присутствия государыни на богослужении. Они должны были соблюдать «чинность и порядочность», «не бегая по церкви». Предписания были даны также тем монахам, которые снимали огарки со свечей: не подходить с щипцами близко к тому месту, где «Ее величество изволит стоять», огарки не следовало бросать под ноги, а относить в отдаленные места и опускать в лохань с водой, «дабы противного дыму не производить»²⁶. Таким образом, распоряжение Каллиста свидетельствовало о стремлении Лаврского начальства показать монашество с лучшей стороны. Вместе с тем эти указания были продиктованы желанием не оскорбить какими-либо мелочами взгляд богоизбранной особы.

Стратегия поведения православного приходского духовенства Малороссии в ходе высочайших путешествий соответствовала практически всем обрядам, предписываемым духовным лицам Киево-Печерской лавры. Оно должно было активно участвовать в церемониале встреч императрицы, присутствуя не только в городах, но и в селах, на станциях, где устраивались ее обеденные столы и ночлег.

Сведения по Черниговской губернии позволяют сделать выводы о том, какие рекомендации давались приходскому духовенству при встрече с императрицей в 1787 г. Все городское священство с церковным причтом обязывалось выходить из церквей без хоругвей и больших выносных крестов, а «единственно с животворящим крестом». По тракту «высочайшего проезда» духовенству было приказано за села с крестами и хоругвями не выходить. Полагалось, чтобы священники в «первом» малом облачении, т.е. в ризе и епитрахили, и, «единственно имея на блюдце» святой крест, стояли с причетниками. При этом им предписывалось быть в опрятном виде²⁷.

Во время проезда императрицы должен быть колокольный звон. Если она во время проезда соблаговолит остановиться около церкви, то священник «с благовинием» и «во всякой трезвости» обязан был поднести святой крест «ко всевысочайшему принятию», однако в погоню за государыней со «святыней» не стремиться²⁸. В целом духовенство должно было во всем соблюдать чинность и благопристойность.

В 1787 г. духовенству и всему церковному причту было отдано приказание «с подписками», чтобы во время проезда государыни никто не утруждал ее какими-либо просьбами. В тех местах, где имелись выданные сборные просительные книги (для собирания добровольных подаяний), по ним разрешалось испрашивать пожертвования только до 1 января 1785 года. С этой даты протопопы духовных правлений и настоятели монастырей обязаны были отобрать книги и запечатать их печатями до высочайшего отъезда²⁹.

Намеченные в официальных документах модели поведения заранее устанавливали общую стратегию действий духовного сословия в церемониале императорского путешествия. Подготовка духовных лиц к встрече венценосной особы имела целью показать, что своим образом жизни и деятельности данное сословие соответствует представлениям власти о положении духовенства в государстве. С другой стороны, описываемые религиозные обряды, ритуалы встречи императрицы были ориентированы на поддержание величественного и торжественного образа венценосной особы.    

Примечания

¹ Вебер М. Избранные произведения.  – М., 1990. – С . 636-642, 645-651.

² О намерении Ея имп. Вел-ва гос-ни имп-цы Екатерины II шествовать через Чернигов и Кременчуг в Херсон и о разных на сей случай распоряжениях, 30 сентября 1783 // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605. Л. 177.

³ Рапорт иеромонаха Виталия – архиепископу Киево-Печерской Лавры, 26 апреля 1786 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605.  Л. 229.

⁴ Рапорт иеромонаха Виталия – архиепископу Киево-Печерской Лавры, 26 апреля 1786 г. … Л. 229.

⁵ Доклад Духовного собора Самуилу Миславскому, 3 июня 1787 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605. Л. 330.

⁶ Ордер наместника Каллиста – пещерным блюстителям, начало января 1787 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605. Л. 297.

⁷ [Распоряжение Самуила], 25 мая 1786 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605. Л. 250 об.

⁸ [Распоряжение Самуила], 25 мая 1786 г. …  Л. 250 об.

⁹ Ордер наместника Каллиста, 24 января 1787 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605. Л. 298.

¹⁰ Распорядок, каким образом со стороны духовного чина должно быть всеподданнейшее встретение Ея имп. Вел-ва во время всерадостного Ея Величества в губернском городе прибытия, декабрь 1786 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605. Л. 271.

¹¹ Распорядок … Л. 271 об.

¹² Распорядок … Л. 270 об.

¹³ [Распоряжение духовного собора] 31 декабря 1786 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605.  Л. 270, 272 об.

¹⁴ [Распоряжение духовного собора] 31 декабря 1786 г.  … Л. 276–276 об.

¹⁵ Указ Киевской духовной дикастерии о встрече Екатерины II в Киеве – игумену Киево-Выдубицкого монастыря Иерониму с братиею // ИР НБУВ (Институт рукописей Научной библиотеки Украины им. В.И.Вернадского) . Ф. 230. Ед. хр. 132. Л. 2–7 об.

¹⁶ Пограничный город в Новгород-Северской губернии.

¹⁷ Павленко Н.И. Екатерина Великая. М., 2003. С. 236.

¹⁸ Распорядок… Л. 268.

¹⁹ Промемория игумена Феодосия от 19 апреля 1787 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605. Л. 323.

²⁰ Распорядок… Л. 268  об.

²¹ Ордер экклисиарху Захарию от наместника Каллиста, 21 января 1787 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605. Л. 300.

²² Реестр, кто из Лаврской братии для встречи Ея имп-Вел-ва должен в священные одеяния облачиться // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1(заг.).  Д. 605. Л. 233.

²³ Распорядок…Л. 268 об.

²⁴ Ордер наместника Каллиста – пещерным блюстителям, январь 1787 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1(заг.). Д. 605. Л. 297.

²⁵ Ордер наместника Каллиста – клиросу соборной церкви, 24 января 1787 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1(заг.). Д. 605. Л. 298.

²⁶ Ордер [наместника Каллиста ] Лаврскому экклисиарху [Захарию], 24 января 1787 г. // ЦДИАУ. Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 605. Л. 291 об.

²⁷ Добровольский П.М. Путешествие императрицы через Черниговский край (по делам Черниговских архивов). Чернигов, 1903. С. 102–103.

²⁸ Там же.

²⁹ Там же. – С . 103.